Ибн-Хаукаль же рассказывает о появлении на Волге и на Каспии разбойничьей русской флотилии, опустошавшей прибрежные области, грабившей села и торговые города и наконец отплывшей в Средиземное море с намерением продать там награбленное добро. Нельзя не подчеркнуть в данном известии того факта, что русские совершенно разорили как главный город волжских болгар, так и хазарскую столицу Итиль, большой торговый центр и важнейший транзитный пункт в торговле Восточной Европы с арабами. Считая эти сообщения современника достоверными, совсем нельзя понять, как бы могла русская летопись, не забыв рассказать о разрушении Саркела и о походе в область кавказских племен, умолчать о столь важном событии, как завоевание хазарской столицы.
13 См. Знойко, 264. Недавно Бартольд доказывал, что хронологическое противоречие между арабскими, греческими и русскими источниками — «только кажущееся и возникло под влиянием неясности выражений Ибн-Хаукаля: указанная им дата 969 г. относится к тому времени, когда он в Джурджане узнал о погроме, и только по небрежности в других местах отнесена им к самому погрому». Достаточно прочесть текст, чтобы убедиться, насколько это утверждение Бар-тольда неосновательно. Не убедительно и утверждение, якобы «из слов самого Ибн-Хаукаля видно, что между погромом и тем временем, когда он о нем узнал, прошло несколько лет», т. к. «бежавшие из Приволжья думали туда вернуться и жить там под властью русских, которую они, по-видимому, считали прочно установленной» (История изучения Востока в Европе и России, 2-е изд. Ленингр., 1925, с. 166). Из слов Ибн-Хаукаля совсем нельзя заключить, что между походом и сообщением о нем прошло несколько лет: наоборот, текст свидетельствует о небольшом промежутке времени, упоминая о растерянности разбежавшегося населения, не знавшего, когда вернутся их завоеватели «из Рима и Андалуза», куда они повезли на продажу награбленное добро. Да и сам Бартольд сейчас же вслед за этим указывает на фактические противоречия в рассказе русских источников и Ибн-Хаукаля. Как упоминалось, примирить эти противоречия можно лишь с очень большими натяжками и только в том случае, если считать доказанным, что уже в Х веке Восточная Европа была Россией, т. е. единым великим государством, а не совокупностью варяжских княжеств, частью совсем независимых, а частью соподчиненных Киеву, но, вероятно, связанных с ним в меньшей мере, чем в удельный период (об этом см. ниже).