Удачные походы Русских 1103, 1109, 1111 годов пошатнули господство Половцев в степях и вызвали, очевидно, надежду на освобождение у тех тюркских орд, которые все еще не примирились с властью Половцев. Вслед за удачным походом 1116 года князя Ярополка Владимировича, дошедшего до самого Дона, там, в Придонье, поднялось восстание Торков и Печенегов, свидетельствующее о том, как много их еще оставалось в степях. Два дня и две ночи длилась страшная сеча; результат ее был не в пользу восставших: Торки и Печенеги оставили степи и пришли к киевскому князю Владимиру Мономаху73.
Это была последняя большая, массовая эмиграция Торков и Печенегов (а вместе с ними, вероятно, и Берендеев) в русские пределы. После 1116 г. уже больше ничего не слышим о подобных выходах их из степей. Неудивительно, что такой наплыв в Русь беглецов не мог пройти без трений; вскоре же узнаем, что тот же Владимир Мономах прогнал Берендеев из Руси, а Торки и Печенеги «сами бъжаша»74. Но по всему видно, что это был лишь эпизод: через четыре года снова слышим о Торках в Переяславском княжестве.
(П. С. Р. Л. II, ст. 257). В этом отношении интересна подробность, не имеющаяся в летописях, но помещенная у Татищева (Ист. Рос. II, 79) под 993 г., по поводу переяславского единоборства Русского с Печенегом: «Владимиръ пришедъ въ обозъ, послалъ по всему войску, такожъ къ Берендичамъ и Торкамъ въ станы, спрашивая: есть ли такой человъкъ, который бы могъ на поединокъ противо Печенъга вытти?» Проникновение Торков и Берендеев в Русь уже при Владимире, как мы видели, очень правдоподобно. В Угрии же, наоборот, Берендеев мы будем видеть большею частью вместе с Печенегами, а не Торками, которых вообще в Угрию проникало, по-видимому, очень немного. Но проникли в Угрию Берендеи вероятно независимо от Печенегов и позже них.