Проникновение Печенегов в Угрию шло тремя путями: с севера или, точнее, с северо-востока, с востока и юга. С юга Печенеги прорывались в Паннонию, главным образом через Железные ворота на Дунае, с востока они проникали южными карпатскими проходами на верховья Ольты, Мароша и Самоша, откуда шли на запад или, спускаясь вниз по Марошу или Мезёшегскими воротами,
Таким образом, по наиболее правдоподобному толкованию А. А. Васильева, описанные события представляются в следующем виде. В 962 году хазары, желая восстановить свое преобладание в Крыму, стали опустошать крымские области и лишь с большим трудом были выгнаны из крымской Готии. Не надеясь более на помощь прежней покровительницы готов, Византии, занятой в то время делами на востоке, правитель Готии обратился к соседним дружественным русским, также терпевшим от хазар. Эти руссы советовали искать помощи у могущественного киевского князя, к которому топарх и отправился в начале зимы 962 года. Заручившись обещанием русского князя помочь готам, топарх в начале
Ибн-Хаукаль рассказывает о появлении руссов на Волге, где они опустошили все нижнее Поволжье (земли болгар, бурта-сов и хазар), и о походе их в Каспийское море, где они разрушили Самандар — второй по величине город и прежнюю столицу Хазарии, находившуюся на северо-западном берегу Каспия. Это, следовательно, был морской грабительский поход на кораблях:
При этом Токсоне, преемнике Золтана (ок. 943—972 гг.), совершилось, по-видимому, уже массовое переселение Печенегов в Угрию. Аноним короля Белы передает известие о том, как из Печенежской земли пришел к Токсону целый род во главе с Тонузоба, и о том, как мадьярский князь расселил пришельцев в северной Угрии, в Кемейской области у Тиссы24. При том же Токсоне, по тому же источнику, пришли еще в Угрию некие Била и Баксу, которым был дан в держание Пешт25. По их именам в них также видят Печенегов26.
В здоровом социальном организме Болгарии появляются трещины, моральное единство народа нарушается, и само государство, сбитое с пути, переставшее опираться на массы, лишенное своих необходимых устоев, обращается в тень своего недавнего величия. Реакция против всего этого уже давно обнаружилась среди болгар. Есть много указаний, что она оформилась в некоторую оппозиционную идеологию, отчасти искавшую исхода в завершенно второстепенным. Факт, устанавливаемый приведенным выше сообщением Льва Диакона, тот, что тут, в Болгарии, Святослав почувствовал, что он не может быть константинопольским наемником. Страна, открывавшаяся перед ним с правого берега Дуная, отличалась сильно
Их господство в южнорусских степях (точнее — в Приднепровье) было недолгим, поэтому недолгим было и их соприкосновение с Русью, однако их значение в ее истории значительно и именно потому, что, тогда как главная масса Печенегов после вытеснения из степей была вобрана Византией и Угрией, главная масса уцелевших Торков была, по-видимому, расселена русскими князьями по Руси.
Через восемнадцать лет после того, как летопись в последний раз сообщила о нападении Печенегов на Киев и о поражении их Ярославом, встречаем первое известие о Торкахе в Приднепровье; но это уже была не та сильная орда, которая сокрушала Печенегов, а уже,
По словам Ибн-Хаукаля, русский поход в Волжскую Болгарию и в Хазарию имел место в 358 году мусульманской эры (968—969), то есть после 25 ноября 968 года. Так как путешествие Волгой в декабре немыслимо, то описанные события могут быть датированы только 969 годом. Летопись же датирует хазарскую войну Святослава 965 годом — двумя годами раньше похода в Дунайскую Болгарию, относимого летописью к 967 году. Если исправить дату болгарской войны на 968 год (как указывают византийские источники), все же хазарскую войну Святослава нельзя передвинуть позднее 966 года, так как в промежутке между хазарской и болгарской войной
В 969 году он торопится вернуться в Болгарию и остается в Киеве только по усиленным просьбам матери, ожидавшей скорой кончины, что и случилось в том же 969 году. По словам летописи, Святослав остался в Киеве до конца 970 года, занимаясь государственными делами и готовясь к войне с Цимисхием. Трудно предполагать поэтому, чтобы великий князь, в то время когда его мать лежала на смертном одре, а войско на юге завоевывало Болгарию, смог отправить новое значительное войско в далекую экспедицию на Волгу и в Каспийское море против волжских болгар и хазар. Наконец, совершенно невероятно
Так некогда, совершенно иные условия и отношения в далекой стране европейского Запада выдвинули против ленивых потомков некогда могущественных королей их заместителей, которые, ставши подлинными носителями власти, лишь позже посягнули на корону и свалили ее с недостойной ее головы.
В русской историографии сложился уже давно крайне неблагоприятный взгляд на Святослава. Этот князь изображается как вождь дружины, ради которой он забывает о своих обязанностях государя и о своем отечестве; который воюет ради самой войны и готов на любое безрассудство;
Еще перед вторичным походом в Болгарию Святослав решил, что там «середина его земли». Громадный выкуп, за который он, по его словам, был бы готов удалиться, представлял собою условие, поставленное, очевидно, с сознанием, что оно невыполнимо. Но не в высшей ли степени характерно и то, что, утвердившись в Болгарии, Святослав уже стал мечтать об изгнании византийцев с Балканского полуострова и об овладении Царьградом? Калокир сопутствовал князю и при втором его походе. Тем не менее теперь уже нет и упоминания о договоре, по которому Святослав должен был осуществить притязания Калокира на цареградский престол.